друг… – неуверенно выговорил Мейсон, вспоминая услышанный давным-давно язык.
Индеец зажал ему рот.
– Молчать! – слово было произнесено со странной интонацией, но Мейсон его понял. – Тебе позволено только смотреть, а говорить не позволено.
Индейцы снова затянули песню.
– Услышь наш зов, о Громовержец! Услышь молитву курупури…
Они вытащили Мейсона наружу. Отвыкший от яркого солнечного света, тот заморгал. Затем огляделся.
На горизонте виднелась высокая стена кратера, окаймленная понизу валом черного базальта. Ближе к востоку зиял разлом; Мейсон предположил, что по нему можно пройти сквозь стену. От нее к центру кратера земля шла под уклон, чтобы упереться в угрюмые стоячие воды озера.
Над озером стоял полный штиль. У воды, на узкой полоске ровной земли, притулилась индейская деревенька. Несколько жалких хижин смотрелись убого на фоне высившейся поблизости каменной пирамиды.
Мейсона привели в ее тень. Пирамида была сложена из массивных каменных блоков, без раствора, и имела добрые тридцать футов высоты. С одной стороны был вход. Туда и потащили белого человека.
Короткий коридор вывел в просторный зал – святилище, как догадался Мейсон. Ему вдруг стало любопытно. В конце помещения возвышался помост, на нем в свете факелов поблескивало кресло. Золотой, украшенный драгоценными камнями трон!
Он напоминал творения инков. Однако эти коричневокожие люди не были инками. Возможно, инки построили пирамиду, а потом были истреблены племенем захватчиков – курупури, как те себя называли.
Значит, Мейсон и Аласа действительно в прошлом. Колумб еще не отправился на поиски нового пути в Индию, а испанские конкистадоры даже не родились на свет.
На троне сидел труп. Высохшая, скукожившаяся мумия с горящими огнем рубинами в глазницах. На торсе мумии свободно висели золотые пластины и золоченый пояс.
Рядом стояла девушка; легкая прозрачная накидка открывала глазу привлекательные округлости янтарного тела. Ее взгляд лениво блуждал. Но вот он остановился на белом человеке.
Стены были увешаны головами. Головы, мумифицированные с помощью каких-то таинственных снадобий, сохранявших плоть и черты лица, были меньше кокосов. За ними едва виднелась каменная кладка. Все они были головами индейцев.
Пение зазвучало громче. В зал вошла дюжина ярко разукрашенных курупури. С ними была Аласа. На миг ее взгляд встретился со взглядом Мейсона.
– Кент! – закричала она. – Они…
Индеец грубо зажал ей рот. Мейсон выругался и попытался разорвать ремни, но молчаливые, бесстрастные пленители остановили его.
Курупури подвели Аласу к помосту и надели ей на щиколотки золотые кольца. Из толпы вышел коротышка и стал рядом с девушкой. Его лицо было жутко размалевано, с бритой головы свисал убор из перьев. Коротышка вскинул руку, и пение прекратилось.
– Зол! – хором выкрикнули курупури.
Юная индианка шагнула вперед. В том, как она посмотрела на коротышку Зола, Мейсон прочел ненависть.
– Яна! – заскандировала толпа. – О!.. Яна!
Зол вскинул голову, тряхнув белыми перьями.
– Громовержец дарует нам свою благосклонность! – воскликнул он. И заявил, указывая на трон: – Много лет жрица сидела здесь и правила, даже мертвая, племенем курупури. Много лет мы не могли найти ей замену – девушку с достаточно белой кожей. Поэтому ей служила Яна… – Он бросил взгляд на жрицу. – Но теперь ее служба окончена. С небес сошла дева с кожей белой, как пена морская. Мы едва не убили ее – но Громовержец остановил мою руку.
Курупури возобновили свое горловое пение.
– О темный Громовержец, обитатель Бездны, услышь нас!
– Услышь наши молитвы! – закричала Яна. – Пей, вкуси нашу жертву! – Ее алые губы скривились в жестокой усмешке.
– Властелин озера! – возгласили курупури. – Взгляни на нашу жертву!
Затем воцарилась гнетущая, зловещая тишина.
– Жрица должна быть непорочна, – с приторной злобой заявила Яна.
Зол кивнул и повернулся к Аласе. Протянув руки, сорвал с нее изодранную накидку. Индейцы ахнули.
Девушка стояла перед ними совсем обнаженная. Ее бронзовые волосы спутанными клоками ниспадали на плечи. Она инстинктивно потянулась к ткани, чтобы прикрыться.
Зол громко расхохотался, глядя на девушку, на прелестные изгибы ее тела, на ее безупречную красоту. Затем жрец сорвал накидку с Яны и набросил на плечи Аласы.
Мейсона едва не стошнило, когда он увидел жрицу в одной набедренной повязке. От шеи до лодыжек ее тело было сплошь покрыто татуировками. Красные и синие линии окружали полные груди, сбегали вниз по округлым бедрам. Страшно было представить, сколько месяцев длились мучения этой девушки, пока наносились все эти узоры.
Выкрики прекратились.
– Возрадуйтесь – она чиста! Сегодня же состоится первое испытание. На нее ляжет метка Громовержца.
Метка Громовержца? Аласа вздрогнула и плотно укуталась в прозрачную накидку. Мейсон увидел в глазах Яны кровавую ярость. Опустив веки с длинными ресницами, она отвернулась.
Курупури окружили Мейсона. Несмотря на сопротивление, его унесли из храма обратно в хижину. Там ему снова связали ноги и оставили одного.
Вечер мучительно тянулся. Изредка заходил охранник и проверял, крепко ли связан Мейсон. Тот безуспешно пытался с ним заговорить. Возможно, жрец запретил соплеменникам общаться с пленными.
Сразу после заката Мейсон услышал снаружи голоса, после чего в хижину вошла жрица Яна. За ней следовали двое мужчин.
Одним из них был охранник. Он развязал Мейсону ноги, после чего вышел вместе с другим. Жрица опустилась перед Мейсоном на колени.
В полумраке ее уродливые татуировки не были видны; Мейсон различал лишь плавные изгибы тела, едва прикрытые тонкой тканью.
– Охранник ушел, – прошептала девушка. – Я сказала, что Зол посылает его на охоту в лес. А другой – мой друг.
Мейсон растерянно смотрел на нее.
– Здесь без друзей никак, – с трудом проговорил он на диалекте курупури.
– Это верно, – кивнула жрица. – Хочешь спасти белую девушку?
– Да! – выпалил Мейсон. – Ты мне поможешь?
– Может быть.
– Почему? – Он не знал, следует ли доверять этой индианке, в чьих глазах так легко вспыхивал убийственный гнев.
– На твоем месте я бы не медлила. Я знаю, что вы просто чужаки. Не боги, как утверждают некоторые, иначе вас не удалось бы связать. Мне не важно, откуда вы явились, но я хочу, чтобы вы как можно скорее отсюда исчезли.
– А далеко отсюда то место, где нас схватили?
– Нет. Ты видел разлом в горе, проход? Это сразу за ним, дойдете за четверть дня. А почему я готова вам помочь? Потому что иначе белая девушка займет мое место! Нами много лет правили светлокожие жрицы. Когда умерла последняя, я сменила ее. Зол был против, ведь я часто ему не подчинялась. Теперь он увидел возможность сместить меня; новая жрица будет полностью покорна его воле. Я бы убила белую девушку, но это расценили бы как святотатство. Меня бы предали страшной смерти… Но если вы сбежите, все будет иначе.
– Тогда развяжи меня, –
